Ко времени, когда она отнесла Ника вниз, Дон уже ушел на работу. Однако он успел запихнуть постельное белье в стиральную машину, словно ему не терпелось избавиться от воспоминаний о прошедшей ночи.
Днем Кора отвезла Ника в детский парк на берегу озера, потом заехала за покупками. Домой она вернулась только к пяти часам и нашла на кухонном столе записку: «Я обедаю у Дайны Хоуфман. Дон».
Словно со сне, Кора машинально приготовила еду малышу и себе, поиграла потом с ребенком некоторое время и уложила его спать. Вечер не принес с собой облегчения — она просто не знала, куда деваться. Когда пришло время ложиться в постель, Кора поняла, что не уснет. Ей пришла в голову мысль поплавать в бассейне в свете луны и смыть с себя раздражение усталостью. Надев купальник, она взяла с собой приемник, чтобы знать, все ли в порядке у Ника. Поставив его на столик у бортика, Кора нырнула в воду и тридцать раз проплыла туда-обратно. Вылезая из воды, она подняла голову и увидела стоявшего у края бассейна Дона. Кора совсем не ожидала, что он вернется. Наоборот, была почти уверена, что ночь он проведет не дома.
Дон был одет в белую рубашку с красивым галстуком и синие брюки, но рукава засучены, галстук не затянут, а верхняя пуговица рубашки расстегнута. Интересно, есть ли на ее воротнике следы губной помады? Дон молча протянул ей пляжное полотенце, которое она оставила у бассейна, и отступил на шаг. Она стала энергично растираться, чувствуя смятение и растерянность.
— Хочешь что-нибудь выпить? — прервал молчание Дон.
Отлично. Утоним обиду в вине.
— С удовольствием.
— Белого вина?
— Все равно, — небрежно отозвалась она.
Дон исчез и вскоре вернулся с двумя бокалами.
Кора отбросила мокрое полотенце и опустилась на ближайший стул. Дон подал ей бокал, и Кора порадовалась, что ее волосы пахнут хлоркой после воды в бассейне достаточно сильно, чтобы заглушить аромат духов Дайны, который наверняка исходит от его одежды. Она отвернулась и поставила бокал на стол. В лунном свете блеснули белые лепестки роз.
Белые розы в хрустальной вазе. Их было немало, не меньше дюжины.
— Это мне? — удивленно спросила она. — Дон молча кивнул и уселся напротив, пододвинув стул поближе. — Мужчины обычно дарят цветы, когда хотят извиниться, — холодно произнесла Кора. — Так в чем, собственно, дело, дорогой?
— Послушай, не осложняй ситуацию еще сильнее…
— А, понятно. Красные розы для любимой, а белые взамен утраченной девственности. — Она горько усмехнулась. — Дюжина белых роз. Что-то слишком дешево.
— Дорогая, я…
Кора вскочила с места и выхватила цветы из вазы, не обращая внимания на боль от впившихся в ладонь колючек.
— Мог не тратить деньги! — выкрикнула она, швыряя в воду букет. — Мне не нужны твои дурацкие розы! — Тяжело дыша, девушка повернулась к нему спиной, всем своим видом демонстрируя презрение…
Кора услышала слабый вздох, потом скрипнул отодвигаемый стул, когда Дон встал с места.
— Я согласился работать у Дайны, — сказал он. — В конце недели мы с ней подпишем контракт. Она действительно предоставит мне жилье.
— Все из-за моей мамы, да? — бесцветным голосом спросила Кора. Гнев и обида куда-то улетучились.
— Ты ошибаешься…
— Нет! Ты видел фотографию в моей комнате и перевернул ее изображением вниз!
Дон печально покачал головой.
— Я действительно видел снимок, и он упал, когда я ставил его обратно. Я просто не стал поднимать. — Он грустно улыбнулся. — Твою мать я видел только раз, и мои воспоминания о ней были воспоминаниями униженного и оскорбленного подростка. Сейчас я могу себя преодолеть и понять, что вы с ней — разные люди. Конечно, вы очень похожи внешне, но только внешне…
— Так в чем тогда дело? — умоляющим тоном спросила Кора. — Если не это, то что тогда? Дон, прошлой ночью ты сказал, что любишь меня!
— Прошлая ночь была ошибкой, моей ошибкой, о которой я очень сожалею. — Голос Дона зазвенел от неподдельного отчаяния. — Ради всего святого, ты же знаешь мое положение — неужели ты считаешь, что я, нищий и бездомный, осмелюсь сделать тебе предложение? Мне не позволяет гордость!
Кора отшатнулась, словно получила пощечину.
— Ты хочешь сказать…
— Да, — грустно кивнул он. — Это все фамильная гордость Кроссов. И ни ты, ни кто-либо еще ничего с этим не смогут поделать.
Кора почувствовала себя раздавленной. Она знала, что любая попытка переубедить Дона обречена на провал, и острая боль пронзила ее сердце. Но она нашла в себе силы встретиться с ним взглядом.
— Ты прав, — преувеличенно бодрым тоном сказала Кора. — Я не смогу справиться с твоей гордостью… и даже не буду пытаться. Слишком давно я поняла, что с гордостью Кроссов спорить бесполезно. — Она подхватила свою одежду и пошла прочь.
Однако во время бессонной ночи созрело неожиданное решение проблемы, такое простое, что Кора даже удивилась, как оно раньше не приходило ей в голову. Она так и не сомкнула глаз до рассвета, дожидаясь, пока Дон войдет и принесет ей, как обычно, кофе. И, когда он, поставив чашку, уже повернулся, чтобы уйти, она окликнула его:
— Подожди секунду. — Натянув одеяло до подбородка, Кора приподнялась на локте. Дон обернулся и вопрошающе посмотрел на нее. Сегодня мне нужно уехать, — сказала она. — Не мог бы ты вернуться пораньше и посидеть с Ником до моего возвращения?
— Конечно, — спокойно согласился он. — Только скажи, во сколько.
— В половине пятого.
— Ладно. — Дон замешкался у двери, затем все же спросил: — А можно узнать, какое у тебя дело?